Ольга Иженякова - Великая сила молитвы Страница 21

Это увлечение передалось и семье. Кстати, сыновья, глядя на родителей, недоумевали: мама и папа – такие разные. И как скромный деревенский парень женился на такой красавице? «Мама работала до свадьбы женским парикмахером в центре Москвы, – рассказывает сын, – и в то время была модным мастером». Вопрос, как покорил ее отец, застывает в воздухе. Конечно же, любовью и… классикой.

«Погоду» в доме всегда делала мама, признается сын. Она строго следила, чтобы тщательно были отутюжены рубашки, приготовлен обед, вовремя сделаны уроки, а главное – чтобы были тишина и порядок. «Мои родители были людьми другой эпохи, – говорит собеседник. – Многих сегодняшних вещей они бы просто не поняли. Папа, например, считал, что не делать домашние задания – стыдно. А не уступить место женщине – чуть ли не преступление. Он часто нам с братом говорил, что образование важно, но на первом месте должны быть хорошее воспитание и человечность. Отец всей своей жизнью внушал простую истину: человек человеку друг, товарищ и брат, и только так…»

О том, какой путь прошел отец, прежде чем стать преподавателем, сыновья узнали из документов, которые стали разбирать только после его смерти. Сам он о себе не рассказывал.

Передо мной копия удостоверения 1932 года, в котором говорится, что их папа работал машинистом-дизелистом в леспромхозе.

А вот характеристика, которую дали ему в 1940 году: «Русский. По социальному происхождению – рабочий, беспартийный. В течение трех месяцев работал на лесозаготовках, где проявил себя как активный работник и хороший организатор: его взвод был одним из лучших. В настоящее время является начальником стройплощадки с исполнением обязанностей помощника начальника техникума по административно-хозяйственной части».

«Отец говорил, что не сразу он пришел к преподавательской стезе, – заметил Вячеслав. – И образование, и работа давались ему тяжело. Но не унывал и не жаловался».

Дети знали, что их папа – Учитель. А еще у него было такое замечательное свойство – «не замечать» мелкие провинности. Ну как за это не любить?

Много позже, когда в техникум пришли учиться его сыновья, они увидели, что там их отца обожают. И было за что. Отец мог вдруг «забыть» прилюдно пожурить юношу, который лез по карнизу в женское общежитие и был застукан бдительной вахтершей. Потом оказалось, что с «преступником» состоялся разговор с глазу на глаз, о котором ни тот, ни другой предпочли не распространяться. Мог «не увидеть», как кто-то пришел на линейку без комсомольского значка. Зато в следующий раз обязательно об этом напомнит «нарушителю».

«Понимаете, он такой преподаватель, который не учил, а… влюблял в дело. Он не агитировал, не расписывал преимущества нашей профессии, наоборот, подчеркивал трудности».

Его ученики очень дружны между собой, часто созваниваются и помогают друг другу. «Удивительно, но факт, – сказали мне в техникуме. – Столько лет нет человека на белом свете. А те, кого он учил, стали одной большой семьей…»

Чудной Лешка

Возле храма жить легче, считает сельский мужик Лешка и отдает все силы и деньги на строительство церкви.

При этом никто из деревенских не видел, чтобы Лешка когда-нибудь молился или бил поклоны. Обычный деревенский мужик, работяга. Дома четверо детей, полный двор живности, в огороде все, что может только вырасти в сибирской глубинке, а на душе – ветер. Так было до недавнего времени. С позапрошлого года мнения селян о Лешке разделились. Одни называют односельчанина уважительно Алексеем Константиновичем и при встрече обязательно справляются о его делах, другие же бесцеремонно зовут чудиком, а при виде Лешкиной персоны могут запросто и пальцем у виска покрутить.

Нельзя сказать, чтобы наш герой слишком переживал из-за этого. Нет, одобрение, понимание Лешка, конечно, ценить умеет, а вот разные глумления ему, как он выражается, «до лампочки». Ну где, спрашивается, еще можно найти такого человека, который, имея на руках ораву детишек и при этом без постоянной работы, а значит, и заработка, будет на свои кровные строить храм Божий?

В деревне нет асфальтовой дороги, нет и газопровода, а расположена она на двух пригорках, и в распутицу сюда на машине не проехать, разве что на гужевом транспорте, но и с ним в деревне туговато – крепких хозяев мало, в основном все спились. Работают малокомплектная школа, клуб да парочка магазинов. Еще иногда челноки товар привозят и развешивают его прямо на заборе возле сельмага, вроде как рынок получается. А поскольку для трудоспособного населения работы нет, то молодые люди сразу после окончания школы стараются уехать в город: кто на заработки, а кто навсегда.

У Алексея нет профессии, зато есть мечта, которой он, присев отдохнуть, делится, заботливо воткнув топор лезвием в дерево.

– После армии сразу пошел по стройкам, – вспоминает Алексей. – Кому дом надо строить, кому баню. Так и перебиваемся с семьей. А куда деваться? В деревне родился, в деревне, видать, и судьба помереть. Другой судьбы не желаю.

Родился Алексей в соседней деревеньке.

Как приехал с женой сюда, так первое, что бросилось в глаза, – это красивая церковь Петра и Павла, построенная еще в восемнадцатом веке. Все говорили, что она одна такая уникальная. А мой дом рядом. Ну я и стал ходить туда.

– Молиться? – спрашиваю деревенского умельца.

– Да ну! Смотреть. Шибко мне погляну-лось это здание. Таких даже в фильмах не показывают, окна просторные, маковки фигурные, а еще какой-то чудный фундамент, кровля мхом поросла… Не знаю почему, но я тогда еще подумал: хорошо, что я с детства крещенный. Значит, получается, прямое отношение к церкви имею. Этого на словах даже самых умных не передать.

– Вы верите в Божий промысел? – задаю вопрос и теряюсь.

– Это что такое? Я же говорю: не ходил я в церковь, книг не читал. Сюда только бабки ходили. А еще раньше здесь были зерносклад и сушилка. Слухи разные в то время по селу распространялись про Божью кару. Один мужик будто бы видел человека в белом, у кого-то что-то пропало. Потом выяснилось, что это шутники в простыни одевались, чтобы бабулек напугать. А что касается краж, то и сейчас воруют. Я, например, овец из-за этого не держу, не буду же я все время их караулить, а чуть только глаз отвел, все, пиши пропало. Охотников до чужого добра здесь почище, чем в городе.

– Алексей Константинович, а почему вы строите храм?

– О-о-о, это песня долгая. Церковь была стопроцентная, все помнят, еще пару лет назад, но со временем от того, что ее никогда не ремонтировали, она стала клониться набок, вроде Пизанской башни. Все время казалось: еще немного, еще чуть-чуть – и она упадет. Естественно, тут же «наверху» мудрецы от власти решили ее разобрать. И как раз в это время я внимательно все обошел, посмотрел, фотоаппарата не было, у меня и сейчас его нет, откуда деньги. Постарался запомнить, еще кое-что начертил. Тогда не знал, зачем это делаю… Потом куда-то уезжал, снова возвращаюсь в село, а церковь уже совсем наклонилась, как будто на колени встала перед селом: вот, мол, люди, что со мной стало… Сразу как-то все вокруг опустело. Бабки перестали ходить мимо нашего дома. Тогда я решил, что обязательно новую построю, не хуже этой.

– Так ведь, Алексей, деньги нужны!

– Для начала я продал «Газель». Ну чтобы материалы купить. У меня, например, свой трактор и погрузчик. А потом мне немножко денежек выделила администрация. Конечно, еще деньги нужны. Вот двигатель продам, коробку передач, сруб на баню из осины… напишите, может, кто купит?

Я с сомнением качаю головой и все же записываю, заодно справляясь, а что в районной администрации на этот счет говорят?

– Там расходы на восстановление храма вроде как запланированы на до-олгие годы. Церковь не выдержит. Но я думаю, мы раньше построим. А будет храм, будет и асфальт, а там, глядишь, и газ проведут. Возле церкви-то оно всегда приятнее жить. Здесь люди не матерятся, хоть христиане, хоть атеисты. Да хоть кто…

– По-вашему выходит, вместе с храмом в село придет жизнь?

– Конечно, придет. У меня вон четверо подрастают. А сколько по селу таких? Они что, все в район поедут или в город? Это же неестественно. Люди здесь нужны, на своей земле. Понимаете?

P.S. Возле чудом строящейся церкви памятник с именами людей, замученных белополяками. «Как в эту глушь добрались белополяки?» – спрашиваю у местных, вспоминая, сколько мне пешком пришлось сюда отчеканить. «Да они из здешних были, – слышу в ответ. – Все из наших: и красные, и белые, и верующие, и неверующие, и строители, и разрушители». Пути Господни неисповедимы…

Умение молчать

Есть на бескрайних сибирских просторах такая деревня Мальцевка. Весной там уютные дворики утопают в сирени, как бы восхваляя вечную победу добра над злом, жизни над смертью. Так вот в этой деревушке в послевоенном сорок шестом и родился Владимир, про которых принято говорить – настоящий русский мужик.